Усадьба генерала Скалона(село Игнатово)

Село Игнатово Сергачского района Нижегородской области связано с именем великого русского композитора и дирижера Сергея Рахманинова. В 1897 году он провел здесь, в усадьбе генерала Скалона, четыре месяца, излечившись от тяжелейшего недуга.

Дом (Усадьба) генерала Скалона.

Усадьба генерала Скалона была известна как Воздвиженская.

Усадьба генерала Скалона(село Игнатово)

Сегодня только богатое воображение может помочь воссоздать атмосферу того времени, когда в Игнатове жил Сергей Рахманинов. Кроме церкви и усадебного дома здесь была мукомольная мельница и великолепный сад. К Большому Игнатовскому озеру — старице реки Пьяны — вела лестница. У озера всегда наготове была лодка — любимое средство передвижения дочерей генерала Скалона и гостившего у них Сергея Рахманинова. Говорят, что великий музыкант ложился в лодку и, не управляя ей, плавал несколько часов в день. После провала его Первой симфонии композитор находился в глубочайшей депрессии.

О сёстрах Скалон, Людмиле, Вере и Наталье, с которыми Сергея связывала многолетняя дружба, написано немало – в том числе и об увлечении Сергея и Веры друг другом (многое в их отношениях осталось тайной, так как большинство писем друг к другу они уничтожили). Меньше вспоминают о Дмитрии Антоновиче Скалоне, а тем не менее, он в свое время был известной фигурой.

Родовая линия Дмитрия Антоновича прослеживается от французского дворянина Георгия де Скалона, переселившегося в конце ХVII века из Лангедока в Швецию. Двое сыновей Скалона в 1710 году с матерью и двумя сёстрами переехали в Москву и поступили на русскую службу. Одним из них, Данила Юрьевич (Георгиевич), подполковник в Киевском драгунском полку, был прапрадедом Дмитрия Антоновича. Прадед, генерал-поручик Георгий-Антон Скалон, участник 7-летней войны и войны против Пугачёва, отец трёх сыновей, окончил свои дни в Усть-Каменогорской крепости . Дед, генерал-майор, инспектор Сибирской инспекции (1806–1808 года), шеф Иркутского полка, погиб в 1812 году под Смоленском. Отец Антон Антонович, генерал-лейтенант по генеральному штабу, был постоянно занят по службе и, как вспоминал Дмитрий Антонович, «мы видели его только к обеду» .
Дмитрий был одним из шестерых детей Скалона и баронессы Ольги Григорьевны фон Крюденер. «Как младшего – все меня любили, а папа называл меня «маменькины сливки», – потому что матушка кормила меня до кончины или почти два года», — писал в воспоминаниях Дмитрий Антонович, росший в окружении старой няни, гувернанток, дворовых и пуделя Дудки . В 1839 году Антон Антонович приобрёл участок земли в Нижегородской губернии и спустя два десятка лет построил там деревянный дом с кухней и двумя флигелями, хозяйственные помещения, мукомольную мельницу, разбил небольшой парк и сад. Усадьбу Скалона официально стали именовать Воздвиженскою – по Крестовоздвиженской церкви, что стояла в селе, на подножии горы, уступом выше усадебного дома. Однажды эта церковь горела, и генерал вместе с братом, Александром Антоновичем, уехал на лето её восстанавливать, значительно урезав семейный бюджет.



В марте 1873 года по духовному завещанию Антона Антоновича Воздвиженская усадьба перешла к его сыну. Карьера Дмитрия Антоновича Скалона подробно отражена в июньском номере альманаха «Русская старина» за 1909 год: родился в 27 октября 1840 года, воспитывался в 1-м кадетском корпусе и окончил курс Николаевской академии генерального штаба; в 1859 году определён корнетом на службу в лейб-гвардии Уланский полк; за участие в польском восстании 1863 года получил орден св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом. А с 1864 года – в течение более 27 лет – занимал почётные должности, служил адъютантом при Его Императорском Высочестве Великом Князе Николае Николаевиче. «Во время Турецкой войны, уже в чине полковника, Д.А. состоял членом кассационного присутствия при главнокомандующем действующей армии, – сообщает далее безымянный автор очерка в «Русской старине».

– Близкие отношения к Е.И.В. ставили его в весьма важное и ответственное положение: он был фактическим докладчиком по всем делам Е.И.В.; все важнейшие распоряжения главнокомандующего также проходили через него и ему даже были знакомы многие интимные обстоятельства дела и в его руках фактически сосредоточивались таким образом все важнейшие нити». За участие в сражениях Турецкой войны Дмитрий Антонович получил «орден св. Владимира 3-й степ. с мечами и золотое оружие с надписью «За храбрость», румынский орден «Звезды», сербский – «Такова», румынский железный крест, сербскую и черногорскую золотые медали «За храбрость», и признательная Болгария по случаю 25-летия Турецкой войны (в 1903 г.) наименовала именем генерала Скалона артиллерийскую батарею, поставленную рядом с музеем Имени Великого Князя Николая Николаевича».

Позже Дмитрий Антонович станет генералом от кавалерии, создателем Императорского Русского военно-исторического общества, почётным членом Императорского археологического института, получит «все Российские ордена до св. Александра Невского включительно и многие из иностранных» за свои мемуары… Ко времени пребывания в его усадьбе Рахманинова Дмитрий Антонович – пока ещё генерал-лейтенант, состоящий в распоряжении военного министра.

К биографии генерала и его семьи нужно добавить, что люди это были широко образованные. В их петербургском доме постоянно устраивались музыкальные вечера, которые посещали известные люди. В круг знакомых Дмитрия Антоновича входили, к примеру, П.И. Чайковский, Э.Ф. Направник, И.Ф. Горбунов, В.А. Серов, В.В. Крестовский (автор романа «Петербургские трущобы») и другие.
От брака Дмитрия Антоновича с Елизаветой Александровной Сатиной, сестрой зятя Рахманинова, у него было трое дочерей и двое сыновей. Дружба Сергея с Лёлей (Людмилой), Татушей (Натальей) и Верой началась в 1890 году в Ивановке, где Сергей с тех пор почти каждое лето до отъезда в эмиграцию гостил у своих родственников Варвары Аркадьевны и Александра Александровича Сатина.

Ивановку Сергей полюбил сразу. Любили её и сестры Скалон; но их родителям милее было Игнатово – своё, как-никак, гнездо, в котором они чувствовали себя полными хозяевами. Туда они зазывали и Серёжу (может быть, не без подсказки дочерей). Спустя два года, в июле, Сергей, гостя у семейства Коноваловых в Костромской губернии, где он подрабатывал частными уроками, похоже, всерьёз задумывался о поездке: «Не удрать ли мне в самом деле в Бутурлинское почтовое отделение». В конце августа он всё ещё решался – однако вернулся в Москву.

Приезд свершился только через пять лет – 14 мая 1897 года, ко взаимному удовольствию всех: и обрадованных Лёли с Татушей, и взволнованной Верочки, и добродушного Дмитрия Антоновича, и привыкшей к Сергею Елизаветы Александровны (до недавнего времени – видевшей в нём нежелательный предмет увлечения своих дочерей). До Игнатова ехали вчетвером – Сергей, Елизавета Аркадьевна, Людмила и Наталья; Вера в преддверии отъезда из Москвы (который мать всё откладывала) на нервной почве заболела лихорадкой, и смогла приехать лишь позже. Дорога была дальняя: поездом до Нижнего Новгорода, затем шесть часов вниз по Волге на пароходе до пристани Исады (до 1917 года в селе Исады, что стоит при слиянии реки Сундовик с Волгой, стояло несколько пристаней различных пароходных компаний); от Исад немного вверх по течению Сундовика до городка Лыскова, а от Лыскова – на тройке в тарантасе по грунтовой дороге – 60 верст, через уездный Княгинин, до Игнатова. Заботливые сёстры обложили Сергея подушками; «погода стояла чудесная, жаворонки в небе так и заливались, – вспоминала Людмила Скалон. – Серёжа с наслаждением вдыхал чистый, тёплый воздух. Мы все уговаривали кучера Кемаля ехать осторожнее, не гнать лошадей, избегать рытвин, которые могли сильно встряхнуть тарантас и причинить Серёже боль» .

«Я себя чувствую сейчас так плохо, что заниматься могу только лечением», – писал Рахманинов 30 июня композитору, хоровому деятелю Степану Васильевичу Смоленскому . Уединённое Игнатово было для этого местом отличным.

В барском доме Сергею отвели комнату с балконом, представлявшей собой надстройку над одним из двух флигелей. Дом стоял на уступе горы, и из окон его обозревались длинная дуга бесконечного Большого Игнатовского озера, лиственный лес, заливные луга и селение, протянувшееся понизу, над озерными оврагами. А с горы открывались виды на просторы полей, на сельцо Погорелое с церквушкой и на отрезок неимоверно извилистой и стремительной Пьяны, которая обходит Игнатово стороной.

Усадьба генерала Скалона(село Игнатово)

«Нам предстояло ухаживать за ним и всеми силами стараться устроить ему жизнь в Игнатове так, чтобы он только отдыхал на лоне природы в обществе горячо любящих его друзей» , – писала о Сергее Васильевиче Людмила Скалон и, судя по её воспоминаниям, он не мог жаловаться на недостаток внимания. С «любящими друзьями» он ездил на чаепития в дубовый лес, катался на лодке по одному из многочисленных лесных озёр.

Усадьба генерала Скалона(село Игнатово)

По рассказам игнатовских старожилов, однажды семейство выплыло на Большое Игнатовское с большущим «генеральским» самоваром, украшенном медалями; всем было настолько весело, что не заметили, как раскачали лодку, и самовар упал в воду. С тех пор найти его никто не мог… Иногда Сергей совершал и самостоятельные прогулки: у мельницы садился в лодку – и лодку несло вниз по Пьяне (весной во время таких прогулок он любил слушать соловьёв); обратно возвращался в поджидавшем его тарантасе. Из татарского села Камкино, что в шести верстах, на правом берегу Пьяны, ему привозили кумыс.

Игнатово вернуло Сергея к жизни. Вопреки запретам врачей, он вновь вернулся к занятиям музыкой. Каждый вечер в кабинете барского дома проходили домашние концерты: Сергей и Наталья играли в четыре руки мелодии из классических оперетт; играл и сам Сергей, в то время его особенно завораживал Вагнер… Кроме того, в «игнатьевском» письме к Максимилиану.Юльевичу Крейцеру, брату своей знакомой Елены Жуковской, он писал: «Напомни сестре, что к 1-му июля жду от неё гармонические задачи по следующему адресу: Нижегородская губ., Княгининский уезд, почт. Крутец, село Игнатово, Генералу Скалону с передачей мне» . Став после поступления Натальи Сатиной и Елены Жуковской в Московскую консерваторию их главным помощником в вопросах музыкальной теории, он настаивал перед отъездом в Игнатово, чтобы Елена посылала свои вопросы по почте.

«Лень» и «поблажки» себе – так определил характер своего отдыха в Игнатове Рахманинов в письме к другу Александру Затаевичу. И продолжал: «В начале лета ни ходить, ни сидеть не мог. Я лежал только и усиленно лечился. Теперь я поправился. Боли меня почти оставили. Благодаря этой болезни мне никакая работа на ум не шла и я ровно ничего не написал. Но не жалею об этом, лишь бы поправиться совсем. По приезде в Москву начну заниматься непременно» .
11 сентября Рахманинов покинул Игнатово – надо думать, оставшись навсегда благодарным этому затерянному местечку за полные впечатлений, ничем не омрачённые дни.

Село Игнатово лежит в 24 километрах к северо-западу от районного центра Нижегородской области города Сергач. От Сергача до Игнатова регулярного автобусного сообщения нет; но можно проехать в село Камкино (пригородным поездом «Сергач – Арзамас», либо автобусом «Сергач – Камкино»), по мосту перейти через Пьяну к селу Луговому (бывшее Погорелое), и от Лугового полем пройти три километра.

Автор: Эмиль Сокольский


Закладка Постоянная ссылка.

Обсуждение закрыто.